Алтуфьево на карте 1968 года (геоподоснова 1962-1964 гг.).

По сути дела, Алтуфьево, хоть и возникшее значительно раньше, — это северо-восточная окраина Лианозова. Зелёные участки с хаотично разбросанными домишками и садовыми деревьями в левом нижнем углу карты — и есть Лианозово.

Статья публикуется с любезного разрешения М. Ю. Коробко

Господский дом. Северный фасад.

Фото начала XX в.

Русские помещичьи усадьбы... К счастью, они ещё сохранились во многих уголках Европейской части России. Для изучения нашего прошлого, формирования позитивного взгляда на него это бесценное сокровище, которое даёт возможность погрузиться в мир, полный красоты, покоя, насыщенный трогательными деталями быта. Поэтому так важно, на наш взгляд, учителю со школьниками посещать и изучать эти усадьбы, а если они находятся рядом со школой, молено включиться и в краеведческую работу. Для ребят это будет увлекательным делом, они могут познакомиться с архитектурными стилями, провести архивную работу, подготовить доклады, сделать фотографии, создать экспозицию школьного музея. Сохранение для наших потомков мира русской усадьбы является нашей общей задачей...

В Алтуфьеве сохранился интересный с исследовательской и познавательной сторон комплекс разновременных памятников архитектуры, главные элементы которого — церковь середины XVIII в. и господский дом середины XIX в. Добраться до Алтуфьева несложно. Чтобы не сбиться с пути, достаточно, идя от одноимённой станции метро, придерживаться траектории Алтуфьевского шоссе, по которому до 1991 г. проходила граница между Кировским и Тимирязевским районами. Автомобилистам может оказаться удобнее подъехать со стороны Московской кольцевой автодороги.

Господский дом. Северный фасад.

Фото 15 апреля 2007 года.

Своеобразная визитная карточка любой местности — её название, далеко не всегда поддающееся расшифровке. Зачастую оно не имеет устоявшейся формы и употребляется сразу в нескольких вариантах, которые встречаются даже в документах одного временного периода. Первоначальное название местности, где находится усадьба, — Олтуфьево. Это позволяет выдвинуть предположение о происхождении названия от фамилии одного из более ранних владельцев, документальные сведения о котором до нас не дошли: ведь был в Москве род дворян Олтуфьевых. Со временем этот топоним трансформировался в более привычную для слуха москвичей форму Алтуфьево. От неё, в свою очередь, образован ряд современных названий: станция метро «Алтуфьево», Алтуфьевское шоссе, Алтуфьевский путепровод и Алтуфьевский лесопарк (Лианозовский питомник).

Южный фасад господского дома. Вид из парка.

Фото 15 апреля 2007 года.

Со временем по имени церкви Алтуфьево получило ещё два названия — Крестное или Воздвиженское, которые также употреблялись параллельно. С конца XIX в. Алтуфьево стало называться Лианозовом по фамилии его тогдашних владельцев. После устройства на территории имения дачного посёлка в начале XX в. произошло разграничение местной топонимики. За усадьбой закрепилось её историческое название Алтуфьево, а Лианозовом стали называть исключительно дачный посёлок. В свою очередь, по посёлку получила название станция «Лианозово» Савёловской железной дороги, устроенная для его жителей.

В литературе иногда усадьбу именуют не Алтуфьево, а Алсуфьево. Однако такой вариант её названия, возможно, является опиской, сделанной в одном из документов, и реально никогда не употреблялся.

По усадьбе Алтуфьевским называют и большой пруд, на берегу которого она расположена. Другое название Алтуфьевского пруда — Самотёчный. Так в старину обычно именовали любой пруд с проточной водой. По-видимому, с пруда название перешло на речку, которую стали называть Самотёкой или Самотышкой. Сейчас ниже пруда в подземном коллекторе Самотёка проходит под Алтуфьевским шоссе, потом течёт по пустырю, а после этого пересекает Алтуфьевский лесопарк в открытом, но исковерканном прокладкой труб русле. Близ выхода из лесопарка она достаточно декоративна и окружена типичными прибрежными растениями. Ниже его Самотёка уходит в подземный коллектор и напротив дома No. 19 по Белозерской улице впадает в речку Чермянку. Поэтому в настоящее время Самотёку, как правило, также называют и Чермянкой. Одно время ниже Алтуфьевского пруда был ещё один пруд, так и называвшийся — Нижний, соответственно, Алтуфьевский пруд именовался Верхним. Долина Самотёки восточнее Нижнего пруда называлась Подмельницким оврагом, из чего следует, что близ плотины этого пруда стояла мельница, та самая, которая упоминается в описании Алтуфьева 1800 г.

Со стороны кольцевой автодороги, т. е. с северо-запада, в Алтуфьевский пруд впадают три ручья, или точнее — три крошечных речки, т. к. они не пересыхают даже в разгар лета. Названия этих речек, а точнее их долин, согласно картографическим материалам 1860-х гг., хранящимся в Центральном историческом архиве Москвы, — овраг Чернышевский (западная долина), ныне являющийся главным истоком пруда, Крутой и Малый овраги. Первое название помогает понять былое местоположение некогда соседнего с Алтуфьевым населённого пункта — деревни Чернышевой, т. е. дано по фамилии её владельца. Остальные названия указывают на природные особенности этих объектов.

Зал в ризалите господского дома.

Впервые Алтуфьево упоминается в писцовых книгах 1585 г. Тогда его хозяином был некий Мякишев с непривычным для нашего времени именем Неупокой, являвшийся ключником Хлебного двора, т. е. достаточно высокопоставленным чиновником. Уже при Неупокое Дмитриевиче Мякишеве в Алтуфьеве существовала усадьба — деревянный «двор помещиков», в котором жили «деловые люди», т. е. слуги владельца. В ходе событий Смутного времени, когда особенно сильно пострадало всё Подмосковье, разорённое всеми противоборствующими сторонами, Алтуфьево было уничтожено. В Смуту же погиб и отец его последующих владельцев — «служивых московских людей» братьев Архипа и Ивана Фёдоровичей Акинфовых. Он был послан послом в Персию, но по дороге убит казаками.

Братья Акинфовы впервые документально упоминаются как владельцы Алтуфьева в 1623 г. Тогда уже никакой усадьбы здесь не было, а вся местность была «пустошью», т. е. незастроенной и незаселённой землёй. Архипа Акинфова в 1629 г. первый царь из династии Романовых — Михаил Фёдорович — назначил воеводой в Красноярск. Младший брат Иван Акинфов с 1643 г. служил воеводой в Шуе. Позже он получил звание стольника, а при царе Алексее Михайловиче был направлен послом в Варшаву.

Архип Акинфов не имел детей, и единственным хозяином Алтуфьева после его смерти стал брат Иван Акинфов, всерьёз занимавшейся своей собственностью. В свою очередь, в конце 1670-х гг. Алтуфьево унаследовал его сын — Никита Иванович Акинфов (ум. не ранее 1723), со временем ставший думным дворянином и стольником. При Н.И. Акинфове Алтуфьево уже стало благоустроенной усадьбой; по переписи 1678 г. здесь были «двор вотчинников», т. е. господский дом, где жил приказчик, управлявший ведением хозяйства, четыре семьи конюхов из 12 человек, двор скотника, три семьи «деловых людей» из 17 человек и т. д. Несколько позже, к 1687 г., в усадьбе была построена каменная церковь Воздвижения Креста Господня (по раннему наименованию, Св. Софии и дочерей её Веры, Надежды и Любови). В 1704 г. в Алтуфьеве значилось уже два «двора вотчинниковых», т. е. две усадьбы, в каждой из которых было по скотному двору. Неизвестно, зачем Н. И. Акинфову понадобилась сооружать вторую усадьбу в принадлежавшей ему вотчине — возможно, это как-то связано с увеличением его семьи.

Ризалит господского дома,

в котором находился зал.

Фото начала XX в.

Восточный флигель господского дома.

Фото 15 апреля 2007 года.

Сенат, бывший тогда высшей судебной инстанцией, рассмотрев это дело в 1725 г., принял решение в пользу княгини А. Н. Юсуповой-Княжевой и одной из родственниц семьи — вдовы Ирины Ивановны Исленьевой. Однако лишившийся дедовых вотчин Н. К. Акинфов в 1728 г. снова апеллировал к Сенату, который тогда принял решение в его пользу. Очевидно, на это повлияла и перемена царствования. Тогда на престоле был уже Петр II, благоволивший Лопухиным и их родне.

В 1755 г., после смерти владельца, Алтуфьево досталось его сыну Юрию Николаевичу Акинфову (1735—1774) по разделу с матерью Настасьей (Анастасией) Юрьевной и «сестрами девицами» Екатериною и Анною. Позднее Ю.Н. Акинфов отличился в Чесменском бою во время русско-турецкой войны, став одним из первых офицеров, награждённых орденом Георгия IV степени.

Задолго до Чесменского боя Ю.Н. Акинфов расстался с Алтуфьевым, продав его в 1759 г. поручику Ивану Ивановичу Вельяминову. При нём в усадьбе была построена церковь Воздвижения Креста Господня. В 1766 г. Алтуфьево приобрёл граф Матвей Фёдорович Апраксин (1744—1803) и в том же году перепродал имение вдовствующей генерал-майорше графине Наталье Фёдоровне Брюс, урождённой Колычевой (1730—1777).

Северный фасад господского дома.

Фото 15 апреля 2007 года.

У усадьбы «с каменным господским домом в 13 покоев» в 1768 г. появился новый хозяин — московский «штадт-физик», т. е. санитарный инспектор, доктор медицины Андрей Андреевич Риндер (ум. 1771). Во время эпидемии чумы 1770 г. А. А. Риндер заразился от своих больных и вскоре скончался. Алтуфьево унаследовал его сын Яков Андреевич Риндер вместе со своей сестрой Софьей. В 1778 г. он получил в Страсбурге звание доктора медицины, а после возвращения в Москву был назначен профессором Московской Медико-хирургической школы.

В 1786 г. за 40 тыс. руб. Алтуфьево приобрёл князь Степан Борисович Куракин (1754—1805) — участник многих сражений во время войн с Турцией и Польшей и при подавлении Пугачёвского бунта. Через три года он вышел в отставку в звании генерал-майора и стал чаще бывать в своих имениях.

С. Б. Куракин, расчётливый и опытный хозяин, умевший извлекать большие доходы из своих имений, не разоряя крестьян, прославился как владелец совсем другой усадьбы — огромного Степановского-Волосова, находившегося в Тверской губернии. В период правления Павла I он вновь оказался на государственной службе, став начальником Экспедиции Кремлёвского строения. Таким образом С. Б. Куракин получил возможность занимать в строительных работах в своих усадьбах лучших архитекторов. Есть данные, согласно которым для проектирования господского дома в Степановском-Волосове был привлечён знаменитый Д. Кваренги.

Крупные строительные работы проводились С. Б. Куракиным и в Алтуфьеве. На рубеже XVIII—XIX вв. в усадьбе был сооружён новый господский дом, соединённый галереями с флигелями, т. е. композиционно близкий дому в Степановском-Волосове. К сожалению, о жизни С. Б. Куракина в Алтуфьеве почти ничего не известно, хотя считается, что тогда усадьба значительно разрослась и была дополнена новыми каменными и деревянными службами. Из них до настоящего времени сохранилась только здание пивоварни, свидетельствующее о гастрономических интересах владельца.

В 1800 г. при С. Б. Куракине в Алтуфьеве было уже 20 крестьянских дворов, в которых проживали 141 крестьянская «душа» мужского пола и 142 — женского. В описании имения того времени говорилось: «Дом господский каменный с каменными и деревянными службами. Сад регулярный. На речке мучная мельница в два постава. Сама речка в летнее время шириной в сажень, глубина 1,5 вершка. В копаном пруду — рыба саженая, караси. В речке — щуки, караси, окуни, плотва. Лес дровяной берёзовый и осиновый. Звери — зайцы, лисы, волки. Птицы — тетерева, куропатки, утки, кулики».

Северный фасад господского дома.

Фото начала XX в.

Первой женой С. Б. Куракина была Наталья Петровна Нарышкина (1758— 1825). Выйдя замуж, она была очень родственно принята в семье князя, который говорил, что «довольно её знать, чтоб полюбить». Первые годы их супружества были счастливы. Однако затем Н. П. Куракина влюбилась в дядю своего мужа С. С. Апраксина — «первого красавца своего времени». Грустная история этого романа рассказана князем И. М. Долгоруким в воспоминаниях «Капище моего сердца». После развода Куракиных, утверждённого Синодом «на самых гнилых основаниях», и возлюбленный княгини, и муж быстро нашли себе новых подруг. В итоге она осталась ни с чем и поселилась в своём владимирском имении, отказавшись от светской жизни.

После смерти С. Б. Куракина Алтуфьево унаследовала его вторая жена — княгиня Екатерина Дмитриевна Куракина, урождённая Измайлова (1761 — 1841). При ней во время Отечественной войны 1812 г. имение было разорено. Документ свидетельствует: «Ограблено неприятелем часть церковной утвари и ризницы, свечи, денег на 15 рублей. В господском доме мебель, разная посуда, провизия, екипажи. У крестьян часть имущества, 6 лошадей с сбруею, 66 коров, 16 овец, дворовая птица, хлеб как господской, так и крестьянский, равно и из казённого магазина [т. е. склада. — Авт.])). В том же источнике отмечено, что грабёж имения с успехом довершили русские кавалеристы: «Да взято казаками и гусарами 10 коров, овёс 2 четверти, сена 20 пудов».

В начале 1840-х гг. Алтуфьево получило нового владельца. Им стал «титулярный советник и кавалер» Дмитрий Иванович Приклонский. Однако у него имение не задержалось надолго. Д. И. Приклонский перепродал Алтуфьево в 1849 г. действительному статскому советнику Николаю Арсеньевичу Жеребцову (1807—1868).

Липовая аллея,

ведущая к господскому дому.

Фото начала XX в.

Новый хозяин усадьбы, по образованию инженер-электрик, успел побывать виленским гражданским губернатором и вице-директором Третьего департамента Министерства государственных имуществ, а кроме того, избирался членом Вольного Экономического Общества. Перу Н. А. Жеребцова принадлежит ряд трудов по экономическим вопросам и нескольких политических брошюр. В «алтуфьевский» период своей жизни им была опубликована в Париже на французском языке «История цивилизации в России». Эта работа привлекла внимание Н. А. Добролюбова, который подверг резкой критике его концепцию, сводившуюся к отрицанию смысла реформ Петра I, якобы лишивших Россию своего национального пути развития.

Герб дворянского рода Жеребцовых.

Фото 15 апреля 2007 года.

Воплощением взглядов Н. А. Жеребцова на развитие исторического процесса стал господский дом Алтуфьева, отделанный в ещё не успевшем войти в моду «русском стиле». Недалеко от него находилась оранжерея. По соседству с усадьбой располагались дачи дворянки Татищевой и купца Лебедева.

Господский дом. Южный фасад, выходящий на пруд.

Вид с южного берега пруда.

Фото 15 апреля 2007 года.

В 1860-х гг. в ходе проведения крестьянской реформы имение было поделено на две части. Усадьба и территория, расположенная южнее её, в том числе ныне существующий Алтуфьевский (Верхний) пруд, остались у Н. А. Жеребцова. Нижний пруд, который до настоящего времени не сохранился, а также все северо-восточные алтуфьевские земли перешли к местным крестьянам, получившим статус «временнообязанных».

В 1868 г. после смерти Н. А. Жеребцова его вдова продала Алтуфьево «жене подполковника» Глафире Ивановне Алеевой. Однако имение принадлежало ей всего несколько лет. Уже в 1872 г. Алтуфьево приобрела у г. И. Алеевой за 18 тыс. руб. Мария Яковлевна Лачинова (1817—1884), бывшая супругой менее высокопоставленного военного — всего-навсего штабс-капитана. Её надгробие — плита из серого мрамора с надписью — сохранилось у алтуфьевской церкви. Там же находится аналогичное надгробие Александра Емельяновича Лачинова, возможно, мужа владелицы, без дат жизни.

Ризалит господского дома.

Фото 15 апреля 2007 года.

В составленной членами Общества изучения русской усадьбы книге «Памятники усадебного искусства. I. Московский уезд» (М., 1928) владельцем Алтуфьева в 1884—1888 гг. значится Н.В. Корф. Судя по инициалам, скорее всего, это барон Николай Васильевич Корф, бывший председателем Комиссии бесплатного снабжения беднейших школ книгами Общества распространения полезных книг.

Н. В. Корфа сменил один из крупнейших деятелей московских финансово-предпринимательских кругов известный нефтепромышленник потомственный почётный гражданин Георгий (Егор) Мартынович Лианозов (ок. 1837—189?), имевший армянское происхождение. Как и многие тогдашние коммерсанты, он активно занимался благотворительностью, по выбору Московского армянского общества состоял бессменным членом Совета Касперовского для бедных армян приюта и был директором Московского тюремного комитета, т. е. занимался организацией помощи заключённым.

Небольшая часть имения, находившаяся за пределами усадьбы, к тому времени перешла к полковнику Нилу Петровичу Беклемишеву (1831—1892), бывшему командиром Староингерманландского пехотного полка и кавалером ордена Георгия IV степени. По-видимому, на своей земле он выстроил дачу.

На рубеже XIX—XX вв. Алтуфьево унаследовали сыновья г. М. Лианозова. Один из них, известный предприниматель Степан Георгиевич Лианозов (1872—1951) во время Гражданской войны возглавлял Северо-Западное правительство в Эстонии, а в эмиграции являлся одним из организаторов Торгпрома в Париже, главной задачей которого стала борьбе с советской властью.

Восточный фасад господского дома.

Фото 15 апреля 2007 года.

В 1903 г. Лианозовы продали имение организованному для его эксплуатации обществу, в котором преобладали «лица интеллигентных профессий». Территория, находившаяся юго-западнее усадьбы, была использована для строительства дачного посёлка, получившего название Лианозово. Поскольку она была разделена на 230 участков по 800 руб. каждый, то будущих дачевладельцев в газете «Московский листок» иронически назвали обществом «восьмисотрублёвых помещиков». На каждом таком участке было разрешено строить не более двух дач, поэтому лица состоятельные старались приобрести несколько участков.

Первоначально улицы посёлка носили названия основных российских городов. В Лианозове их было довольно много: Архангельская, Владимирская, Киевская, Костромская, Московская, Петербургская (впоследствии Ленинградская), Псковская, Новгородская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Смоленская, Тверская, Тобольская, Ярославcкая. На южном берегу пруда, напротив усадьбы Алтуфьево, находилась сельскохозяйственная ферма. Рядом со станцией был устроен общественный парк.

Обжившись в посёлке, его обитатели по примеру многих подмосковных дачных местностей организовали Общество благоустройства, которое активно занялось развитием посёлка и поддержанием в нём порядка. Первый съезд Лианозовского общества благоустройства состоялся в феврале 1909 г. Тогда на нём присутствовали 91 делегат и 26 гостей. Председателем Общества был избран член правления Российского союза торговцев и промышленников статский советник К. Н. Валерьянов. Товарищами председателя, т. е. его заместителями, стали Д. С. Померанцев и детский писатель Н. В. Тулупов, редактировавший журнал «Для народного учителя». Лианозовское общество даже стало выпускать своё собственное издание, называвшееся «Дачный вестник». Его авторы усиленно рекомендовали москвичам приобретать участки для строительства дач, обещая здоровый воздух, всевозможные развлечения и умеренные цены; рассказывали о дачных событиях и происшествиях, освещали работу обществ благоустройства других дачных поселков и местностей. Тогда же в Лианозове начало действовать потребительское общество, занявшееся снабжением его жителей продуктами.

В 1970-х гг., когда началась застройка Алтуфьева и Лианозова современными многоквартирными домами, некоторые улицы по традиции получили «лианозовские» названия, но поменяли свои исторические места. Улицы Мелиховская, Пришвина и Мурановская, Шенкурский проезд, названный по городу Шенкурску Архангельской области, существуют до настоящего времени, но имеют другие траектории и границы. Все лианозовские дачи, за исключением одной, были снесены. Частично их территорию занимает Лианозовский парк культуры и отдыха, в состав которого вошёл и парк посёлка Лианозово.

Усадьба Алтуфьево незадолго до Первой мировой войны была переоборудована под частный пансион, круглый год обслуживавший состоятельных москвичей. Его основательница, вдова генерал-лейтенанта Татьяна Михайловна Унковская, успела даже выпустить небольшую рекламную брошюру с видами усадьбы. «Всё растущая потребность в загородной жизни, при ежедневном деле в городе, дала мне мысль открыть под Москвой небольшой пансион-отель.

После долгих розысков мне удалось найти старинную усадьбу, соединяющую в себе два требуемых качества, — и близость Москвы, и чисто деревенскую уединенность. [...]

Книга об Алтуфьеве,

изданная Т. М. Унковской в начале XX века.

Благодаря своему гигиеническому устройству, возможности иметь диетический стол, пользоваться лёгким водолечением, пансион «Алтуфьево» может вполне удовлетворить не только здоровых людей, ищущих комфорта городской жизни при деревенской тишине и покое, но и людей, нуждающихся в отдыхе и правильном режиме под наблюдением своего врача», — писала она.

Пансион Т. М. Унковской, рассчитанный на обеспеченных лиц интеллигентных профессий, ещё не ставших владельцами собственных усадеб или дач, пользовался заслуженной популярностью. Пансионеры жили в нём на всём готовом, экономя на прислуге, работая, развлекаясь и отдыхая. Устраивались различные игры, прогулки по соседним усадьбам, катанья на лодках и купание в пруду и т. п.

Зимними забавами отдыхающих были катание на коньках и хоккей. В большом зале бывшего господского дома, в котором был устроен пансион, стоял рояль, которым все желающие могли пользоваться. В гостиной можно было ознакомиться со свежими газетами и журналами, а также воспользоваться местной библиотекой, состоявшей из примерно тысячи книг образовательного характера и беллетристики на русском, французском и английском языках. К услугам пансионеров были медицинская помощь периодически наезжавшего в усадьбу врача и фельдшерицы-массажистки.

Лестница в передней пансионата

Т. М. Унковской.

Фото начала XX века.

Кормили в пансионе «Алтуфьево» достаточно хорошо и сытно. По свидетельству самой Т. М. Унковской, «стол в пансионе поварской, обильный и разнообразный. Молочные продукты доставляются из соседней фермы "Вешки" Московского общества сельского хозяйства [находилась в одноименной усадьбе. — Авт.]. При желании можно иметь стол диетический, вегетарианский, диабетический, подагрический, для тучных и исключительно молочный».

Господский дом сразу же после Октябрьского переворота занимала больница, устроенная на базе санатория. Его книжное собрание в 1918 г. было ликвидировано и распределено по библиотекам Подушкинской волости Московского уезда, в состав которой тогда входили Алтуфьево и Лианозово (вскоре она вошла в состав Хлебниковской волости, которая затем была переименована в Коммунистическую).

В 1980—1990-х гг. в здании находилась фабрика Общества спасения на водах; сменив ряд арендаторов, в настоящее время оно передано местному приходу для устройства богадельни.

После Октябрьского переворота многие лианозовские дачи были муниципализированы. Среди них были и, по терминологии тех лет, так называемые «дачи барского типа», т. е. «дачи, обладающие одним из следующих признаков: оборудование удобствами (водопровод, ванна, электричество, отопление и т. п.); наличие специальных служебных построек (конюшня, гараж и т. д.); наличие садов, парков, угодий и т. п.; роскошная отделка помещений и т. п.». Жилищный кризис в Москве привёл к изменению функций посёлка. Из чисто дачной местности он постепенно стал превращаться в место расселения москвичей, которым было негде жить в городе. Так, в 1926 г. в Лианозове уже проживало около 900 чел.

Во время нэпа в посёлке любили снимать дачи разбогатевшие нувориши, из-за чего выросла цена на сдаваемые жителями на лето дачи приезжим. «...На повороте идущей от станции лесной дороги начинаются дачи пос. Лианозово... В прекрасном смешанном лесу хорошо распланированы около 100 дач затейливой архитектуры, с крытыми верандами и балконами. На пруду купанье и катанье на лодках. Местность довольно сухая» — так описано Лианозово в справочнике «Дачи и окрестности Москвы», увидевшем свет в 1928 г. «Цены на дачи очень высокие; нередко дача сдаётся по 500 р. за сезон. Есть кооператив, пекарня, клуб, кино, библиотека и спортивная площадка. Ближайшая больница — в 1 км, в Алтуфьеве. У станции стоянка извозчиков».

Экзотика «нэповского» Лианозова нашла своё отражение в знаменитом романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Одному из его героев Никанору Ивановичу Босому снится, что он попадает в «театр», где всем присутствующим предлагают сдать валюту, и его сосед, вынужденный пойти на это, мотивирует это следующим образом: «Эх, кабы не гуси мои! У меня, милый человек, бойцовые гуси в Лианозове. Подохнут они, боюсь, без меня. Птица боевая, нежная, она требует ухода... Эх, кабы не гуси!»

На территории бывшего имения после проведения коллективизации находились пахотные земли колхоза «Красная нива», а также учреждения ГУЛАГа, обеспечивавшие строительство канала Москва-Волга. В 1930-х гг. село Алтуфьево насчитывало около 70 дворов; от Москвы того времени оно располагалось довольно далеко, и дачников здесь было немного, тогда как находившееся у железной дороги Лианозово превратилось в значительный промышленный центр, сохранив при этом, но в меньшей степени, функции жилого спутника Москвы. Тогда, в 1935 г., недалеко от посёлка был основан пассажирский вагоноремонтный завод (ныне Лианозовский электромеханический завод). Рядом с ним появились непрезентабельные бараки «Соцгородка», в которых жили рабочие и строители.

Середина XX в. ознаменовалась возникновением так называемой «Лианозовской группы» — компании талантливых и по преимуществу молодых художников, творчество которых стало одним из наиболее заметных явлений послевоенной советской культуры. История Лианозовской группы остаётся практически неисследованной: кого считать её участниками, сколько их вообще было, и с чего началось это движение — со знакомства поэта г. Сапгира с художником Е. Л. Кропивницким (конец 40-х гг. XX в.) или с переезда зятя Е. Л. Кропивницкого художника О. Рабина в барак в Лианозове (1958), где он начал устраивать домашние выставки неофициальной живописи. Не меньше вопросов возникает с определением расположения этого барака, который находился либо на месте жилых домов у железнодорожной станции Лианозово, либо ближе к соседней станции Марк на территории промзоны. Ясно одно: в Лианозове началось всё московское неофициальное искусство, там впервые были выработаны и сформулированы те эстетические идеи, которые позднее сформировали не одно поколение знаменитых поэтов и художников.

Почти одновременно с началом деятельности «лианозовцев» Алтуфьево и Лианозово вошли в черту Москвы, новой границей которой стала Московская кольцевая автодорога, урезавшая территорию усадьбы с севера и ставшая её новой границей. Тогда в состав столицы вошло сразу достаточно много населённых пунктов. Поэтому в городе появилось значительное число магистралей, носивших одинаковые названия и расположенных в самых разных концах города. Бесчисленные улицы Ленина, Горького, Пушкина и т. п. вносили путаницу в сложившуюся городскую топонимику, что привело к серии очередных переименований. Поэтому с середине 1960-х гг. в Лианозове Дорожная улица стала называться Костромской, Центральная — Мелиховской по подмосковной усадьбе Мелихово, в которой жил А. П. Чехов, Советская — Мурановской по другой подмосковной усадьбе Мураново, связанной с именем поэта Е. А. Баратынского, Садовая улица получила имя знатока русской природы писателя М. М. Пришвина и т. п. Большинство этих названий, конечно, оказались искусственными, т. к. ни А. П. Чехов, ни М. М. Пришвин, а тем более Е. А. Баратынский не имели никакого отношения к этой местности.

Надгробные плиты на могилах

владельцев Алтуфьева

М. Я. и А. Е. Лачиновых.

Церковь Воздвижения Креста Господня в Алтуфьеве.

Вид с насыпи Алтуфьевского шоссе.

3 июля 2004 года.

Церковь Воздвижения Креста Господня — интересный памятник позднего барокко, видимый ещё на подходе к усадьбе по Алтуфьевскому шоссе. Это здание — редкий для середины XVIII в. тип храма «иже под колоколы». Его основной объём — четверик с сильно скруглёнными углами и выступающими за его пределы ризалитами, один из которых служит алтарём, а остальные — входами. Такого оригинального плана в настоящее время не имеет ни один московский храм. Стены обработаны рустом, филёнками и нишами, наличники окон с гнутыми сандриками; на втором ярусе окна-обманки, т. е. ложные.

Церковь сооружена на средства И.И. Вельяминова в 1760—1763 гг., т. к. существовавшая ранее в усадьбе «издавна построенная каменная церковь во имя Софии и дочерей её Веры, Надежды и Любови, которая пришла в совершенную ветхость, вся расселась». Форма главы церкви Воздвижения более поздняя, она относится к концу XVII—началу XIX в., т. е. к эпохе, когда Алтуфьевым владели Куракины.

В советское время церковь всё время оставалась действующей (за исключением небольшого перерыва в 1941 г.). От некогда большого кладбища, окружавшего её, сохранилось несколько старых надгробий, среди которых уже упоминавшиеся нами плиты над могилами Лачиновых.

В 1993-1995 гг. церковь получила новую трапезную, заменившую небольшую трапезную 1986 г. и новую колокольню. После их сооружения площадь храма увеличилась более чем вдвое, но он не только лишился своих пропорций, но и скрыл находящийся северо-западнее церкви господский дом усадьбы. Одновременно была выполнена заново вся отделка интерьеров. Фасады и внутренний вид храма украсили мозаичные панно очень высокого качества, но не вписывающиеся в стилистику здания. Со стороны Алтуфьевского пруда церковь обнесли современным решётчатым забором со стилизованными под барокко двумя башнеобразными объёмами по углам (в одном из них находится часовня, в другой — церковная лавка) и диссонирующими с ними эклектичными воротами в центре.

В ходе реконструкции была совершена варварская переделка, грубо исказившая первоначальный замысел зодчих: старая колокольня оказалась превращена в световой барабан. Для этого пробили старинный свод храма, срезали перекладины, на которых висели колокола, проёмы колокольни застеклили, а её свод, ставший сводом храма, расписали. Так этот интереснейший объект утратил большую часть своей ценности при попустительстве государственных органов охраны памятников. В искажённом реконструкцией виде алтуфьевская церковь запечатлена на эмблеме района «Лианозово» Северо-Восточного административного округа столицы.

Вид на Алтуфьевское шоссе и восточную часть пруда

от Кресто-Воздвиженской церкви.

Фото 15 апреля 2007 года.

Из остальных усадебных построек наиболее примечателен своей архитектурой господский дом — достаточно качественное и оригинальное произведение, являющееся интересным и, очевидно, наиболее ранним примером усадебного господского дома в русском стиле. Все фасады здания индивидуальны и сочетают приёмы как каменной древнерусской архитектуры (кувшинообразные столбы галереи и др.), так и деревянной (кокошник с подзорами, большой наличник в центре паркового фасада и др.). Как и остальные сооружения Алтуфьева, дом изучен мало. В краеведческой литературе он, согласно материалам, собранным в 1920-х гг. Обществом изучения русской усадьбы, датируется 1851 г., т. е. временем, когда владельцем усадьбы был Н. А. Жеребцов, однако не обнаружены документы, подтверждающие эту дату (в центральной части сохранились фрагменты находившегося на этом же месте господского дома второй половины XVIII в., реконструированного при Куракиных на рубеже XVIII-XIX вв.).

Косвенным свидетельством в пользу того, что здание в своей основе сооружено при Н. А. Жеребцове, является герб, украшающий его южный фасад и придающий постройке антураж настоящего «дворянского гнезда». Он похож на гербы Жеребцовых и их родственников дворян Плещеевых, имеющих одного предка — Фёдора Бяконта. Согласно «Гербовнику», щиты их гербов идентичны. Но, поскольку Плещеевы никогда не были владельцами Алтуфьева, то герб на господском доме, несомненно, является гербом Жеребцовых, сохранённым последующими хозяевами усадьбы (атрибуция члена Всероссийского геральдического общества Н. А. Александровой).

Южный фронтон господского дома имеет стилистическое сходство с фронтоном дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке (д. 10). Поскольку по соседству находится особняк, принадлежавший Лианозовым, которые одно время владели и Алтуфьевым, то это может свидетельствовать о проведении при них в усадьбе некоторых значимых строительных работ. Однако пока это не более чем гипотеза.

К сожалению, наиболее ранние известные изображения алтуфьевского господского дома относятся к началу XX в., когда он был реконструирован под пансион Т. М. Унковской. Тогда с востока к зданию примкнул одноэтажный каменный объём, в бывшей анфиладе, превращенной в номера для пансионеров, между комнатами, ранее соединёнными дверями, устроили «пробковые изоляции», возможно, тогда же появилась ныне не существующая башня-бельведер и т. д. Из некогда многочисленных хозяйственных построек усадьбы до наших дней дошли пивоварня и конюшня. Находящаяся западнее господского дома пивоварня — небольшое здание конца XVIII — начала XIX в., построенное в классическом стиле. В начале XX в. оно также использовалось под пансион и рекламировалось Т. М. Унковской как «небольшой каменный флигель, в 4 комнаты с террасой, который сдаётся и по комнатам, и целиком». Эта терраса не сохранилась, верх здания надложен современным кирпичом, а его северная стена почти полностью выстроена заново.

Пивоварня. Юго-восточный угол.

За расположенным рядом с пивоварней в трёхэтажном современном здании психоневрологического диспансера и бюро медико-социальной экспертизы у самой кольцевой автодороги находится конюшня (иногда её называют погребом). В настоящее время это лишённая стилевых признаков центральная часть современного одноэтажного хозяйственного здания. В литературе конюшню глухо датируют серединой XIX в., хотя члены Общества изучения русской усадьбы, обследовавшие Алтуфьево в 1920-х гг., отнесли её к более раннему времени. Сейчас ничего более конкретно сказать нельзя, потому что постройка полностью обезличена.

Психоневрологический диспансер,

Алтуфьевское шоссе 149а.

Фото 15 апреля 2007 года.

Усадебные сооружения окружают остатки запущенного парка, регулярного к югу от господского дома и пейзажного к северу от него. В парке растут липы и канадские тополя, лишь чуть-чуть не достигающие метра в диаметре ствола. Есть также крупные американские клёны и пенсильванские ясени. Эти «заокеанские» деревья стали столь привычными для нас в Москве, что уже не воспринимаются как чужаки.

В северной части парка растёт гигантский серебристый клён, редко встречающийся в городе. Южнее имеются остатки плодового сада (много яблонь и слив, малинники), а также перелески с преобладанием липы. Автомобильная развязка на углу Московской кольцевой автодороги и Алтуфьевского шоссе нарушила старую дренажную систему в парке, из-за чего в последние десятилетия стали гибнуть старые парковые насаждения. Новое строительство на территории усадьбы в 1970—1990-х гг. также нанесло значительный ущерб парку и усадебным постройкам: оказались перекрыты исторические виды и перспективы, памятники архитектуры «задавлены» современными зданиями, при строительстве в 1989—1990 гг. здания крестильни напротив церкви пострадали оказавшиеся около новой постройки крупные экземпляры дуба черешчатого и т. д.

Большой водоём перед усадьбой — это и есть Алтуфьевский пруд, до сих пор остающийся проточным. Как сообщает брошюра Т. М. Унковской «Пансион "Алтуфьево"», в начале XX в. на пруду находились купальня и лодочная пристань, а также «рыбная ловля удочками». «Иллюстрированный путеводитель по окрестностям Москвы» под редакцией Ю.С. Розенберга, изданный в 1926 г., также констатировал, что Алтуфьевский пруд «изобилует жирными карасями и другой мелкой рыбой». Ни купальни, ни пристани на пруду, конечно, уже нет, но местные рыбаки ещё что-то умудряются поймать в его водах, давно утративших первозданную чистоту. Купаться в этом пруду уже давно не рекомендуется.

"Большой водоём". Вид в сторону Алтуфьевского шоссе.

Фото 15 апреля 2007 года.

Со стороны усадьбы у пруда находится декоративная группа из берёз, ракит и ветлы. Ракиты в Алтуфьеве вообще очень много. Выше пруда она образует узкий длинный перелесок вдоль речки Самотёки. Отдельные экземпляры ветлы есть около гаражей южнее пруда.

В прошлом в Алтуфьевский пруд с юга впадал также Лианозовский ручей, ныне не существующий в низовьях. О нём напоминает лишь слабо выраженный южный залив пруда. До застройки окрестной территории многоэтажными домами этот залив был во много раз длиннее. Сам же ручей сохранился только в Лианозовском парке культуры и отдыха и Лианозовском лесопарке, где он проходит через каскад прудов. Вытекает из пруда чуть более мощная речка, направлявшаяся в сторону Алтуфьевского лесопарка (Лианозовского питомника).

Алтуфьевский пруд.

Фото начала XX в.

За пределами усадьбы рядом с Лианозовским парком уцелела одна из дач посёлка Лианозово (Череповецкая ул., 36) — двухэтажный загородный особняк начала XX в. с двускатной черепичной кровлей, крыльцами, верандами и высокими домовыми трубами. По одной из версий, это была дача директора Савёловской железной дороги.

С запада к ней была пристроена открытая веранда в виде белого четырёхколонного портика, по которому здание обычно называли «Белой дачей». Там же был главный вход, который вёл в небольшой зал, хорошо освещенный благодаря трём окнам южной застеклённой веранды и двум боковым окнам. Отсюда шла лестница на второй этаж.

После Октябрьского переворота «Белая дача» использовалось под коммунальное заселение, а в середине 1990-х гг. была приспособлена под музей современного художника К. А. Васильева, писавшего работы на темы из истории России. К сожалению, сотрудники музея необоснованно считают её господским домом Лианозовых, т. е. путают с усадьбой Алтуфьево.

Проезд: ст. метро «Алтуфьево», далее пешком.

Михаил КОРОБКО

(Фонд возрождения русской усадьбы)

***

Рекомендуемая литература

Белицкий Я. М. Окрест Москвы. М., 1996.

Бибирево — 200 лет истории / Сост. М. С. Лучине, В. Е. Чижов. М., [1998].

Коробко М.Ю., Насимович Ю.А., Рысин Л.П. Алтуфьево (Природное и культурное наследие Москвы). М.. 2000.

Коробко М. Ю., Насимович Ю. А., Рысин Л. П. Лианозово (Природное и культурное наследие Москвы). М.. 2001.

Памятники архитектуры Москвы. Т. 7. Окрестности старой Москвы (северо-западная и северная части территории от Камер-коллежского вала до нынешней границы города). М., 2004.

[Унковская Т. М.] Пансион «Алтуфьево» Татьяны Михайловны Унковской. М., б. г.

Холмогоровы В. И. и г. И. Исторические материалы о церквях и сёлах XVI—XVIII ст. Вып. 4. Селецкая десятина (Московского уезда). М., 1885.

Храм Воздвижения Креста Господня в Алтуфьеве. М.. 2004.

М. Ю. Коробко. Алтуфьево. Люди. Памятники. Дома // История (газета издательского дома "Первое сентября"). — 2005. — No. 15. — С.  28-39.

Материал взят с сайта Фонда возрождения русской усадьбы (по состоянию на 02.09.2023 г. сайт fovrus.ru, принадлежавший фонду, по назначению не работает, см. http://www.fondus.ru).

Опубликовано с любезного разрешения М. Ю. Коробко

13.09.2005 г.