"Большое Бескудниково" от Нижних Лихоборов до станции Бескудниково на карте 1968 года (геоподоснова 1962-1964 гг.).

На разных картах есть несколько объектов, обозначенных как Бескудниково:

станция Бескудниково,

участок между Савёловской железной дорогой и Дмитровским шоссе, примыкающий к станции,

территория между железной дорогой и Алтуфьевским шоссе,

некое абстрактное Бескудниково как московский микрорайон и символ критической недоступности на общественном транспорте,

собственно деревня Бескудниково.

Всё это весьма слабо связано одно с другим. Разумеется, первым объектом была деревня, затем название перенесли на станцию Савёловской дороги, потом появилось т. н. Старое Бескудниково к западу от Алтуфьевского шоссе, ещё позднее — некий населённый пункт к западу от Савёловской железной дороги и, наконец, известный всем район Москвы. Это объясняет "дрейф" Бескудникова на разных картах и схемах, изданных в разные годы, так как в разных случаях под Бескудниковом подразумевались разные объекты.

А это настоящее Бескудниково, с которого всё начиналось (Фрагмент плана Москвы издания Мосгоргеотреста Архитектурно-планировочного управления г. Москвы, съёмка 1951 г., издание 1952 г.).

Деревня Бескудниково располагалась к востоку от Дмитровского шоссе (на карте — дорога, обсаженная деревьями), западнее которого было село Дегунино. Судя по карте, в деревне было два кирпичных дома. Южнее Бескудникова вдоль шоссе растянулись Верхние Лихоборы, на которые позже распространилось название "Бескудниково".

Центральная улица деревни почти совпадала с нынешним Бескудниковским переулком. Раньше улица была сквозной и соединяла бы Бескудниковский бульвар с Дмитровским шоссе. Теперь от Дмитровского шоссе бывшая деревня отделена южной частью парка им. Святослава Фёдорова.

Как раз ко времени, когда для ограниченного круга лиц издали приведённую выше карту, относятся любезно предоставленные нам Анатолием Кудиновым фотографии жителей Бескудникова.

На фото: отец А. Кудинова, Б. Якубовский, Г. Николаев, Т. Кудрявцева, Л. Поповнина, П. Кудинова, Е. Ионова, В. Якубовская, мать А. Кудинова, сам А. Кудинов, А. Якубовский, А. Хрусталёва, Н. Хрусталёв, Г. Красных. Примерно 1952-53 г.

Иван, Гриша, Алексей.

Фотография из архива А. Кудинова.

28.01.2021 г.

Ближайшим селением к северу от Верхних Лихобор была деревня Бескудниково. Она находилась в стороне от Дмитровской дороги, у вершины пологого оврага, по которому стекал к речке Лихоборке небольшой ручей Ржавец. Первоначальное название деревни — Безкунниково — связано со словом "куны", которое в старину означало деньги. В словаре древнерусского языка приводится производное от него слово "безкунный", то есть безденежный. Однако оно могло иметь и другое значение. Дело в том, что в XV-XVI вв. словом "куны" назывались также некоторые виды податей. В то время крестьяне еще не были крепостными. Правительство и частные владельцы, заселяя пустующие земли посторонними людьми, обычно освобождали их на некоторое время от уплаты податей.

В архивных материалах академика С. Б. Веселовского имеется замечание, что деревня Бескунниково могла получить название либо от особого положения ее первых жителей, освобожденных от "черных кун", либо от ее владельцев, принадлежавших к исчезнувшей позже дворянской фамилии Бескунниковых.

Описание этого селения мы впервые встречаем в писцовой книге 1584-1586 гг.: "За Овдотьей Индриковою да за ее сыном недорослем за Некрасом старое мужа ее поместье деревня Безкунникова на речке на Лихоборке, у них двор вдовий с детьми (т. е. семьи помещицы), да три двора крестьянских, людей в них тож. Пашни паханые доброй земли 30 чети, да перелогом и лесом заросло 75 чети, а вместе 105 четей, а в дву потому ж. Сена 300 копен, лесу порослягу З десятины". В пересчете на современные меры это составляло около 190 га.

Прежний владелец, по-видимому, был выходцем из Прибалтики, о чем свидетельствует его имя, соответствующее европейскому имени Генрих. В ходе Ливонской войны, продолжавшейся 25 лет с переменным успехом, было немало перебежчиков с той и с другой стороны. Предоставленное ему на время службы имение было довольно крупным по сравнению с подмосковными поместьями рядовых дворян, а после его смерти оставлено за вдовой в расчете на то, что службу продолжит его сын. Однако сведений о судьбе "недоросля Некраса" мы не имеем, а последующие документы свидетельствуют, что его имение, возвращенное в государственное ведомство, переходит в руки других помещиков.

Река Лихоборка у Дмитровского шоссе — граница Москвы 1939 года.

Фотография сделана во время первого похода по Бескудниковской ветке 18 апреля 2004 года. Нельзя не согласиться с автором надписи на трубе. Действительно, север Москвы — это край загадок и чудес. Именно поэтому чудесная газетка "Московский комсомолец" бессовестно позаимствовала у нас этот снимок и даже торговала им.

В Смутное время прежние жители деревни либо погибли, либо бежали из родных мест в страхе перед насилием польско-литовских интервентов. Земля осталась без крестьян и без владельцев. В 1623 г., сорок лет спустя после предыдущей переписи, деревня записана как Бескудниково и поделена уже между двумя помещиками — князем Львом Волконским и стрелецким головой Лукьяном Мясным. За каждым из них числятся "двор помещиков, живут деловые люди" и абсолютно равные угодья: по 52 чети пахотной земли, 20 копен сена по оврагам и 2 десятины леса. Это описание, если присмотреться, свидетельствует о существенных переменах: исчезло крестьянское население, заметно убавилось (на 240 копен) количество сенокосов, и сама деревня, отмеченная раньше на речке Лихоборке, теперь указана "на суходоле".

Видимо, в период запустения этого поместья владельцам соседних сел — влиятельному Богоявленскому монастырю или священнослужителям храма "у царицы на сенех", не составило особого труда выпросить для себя часть "порозжей" земли. На более поздних планах местности бросается в глаза, что дегунинские земли полукольцом охватывают Бескудниково, отделив его от речки Лихоборки.

Место прежней деревни отошло в соседнее владение. Князь Лев Волконский и Лукьян Мясной вынуждены были основать новую деревню на суходоле, в двух верстах от реки, и за отсутствием собственных крестьян населили ее пришлыми "деловыми людьми". Вместе с этим исказилось и древнее название селения. Теперь оно записано как деревня Бескудниково. Новое название по своему смыслу прямо противоположно "прежнему: оно соответствует известному в старорусском языке прилагательному "бесскудный" (зажиточный), которое при написании утратило последнюю букву приставки "бес", что было обычно в те времена.

Увы, судьба деревни не улучшилась в соответствии с новым названием. В переписной книге 1646 г. мы не находим ее среди "живущих" селений. И новое название пока не закрепилось. Только в 1672 г. бывшая деревня отмечается в межевой Фамоте как сельцо Бескурниково, принадлежащее в качестве вотчины Петру Ивановичу Савину. Родословная этой фамилии не сохранилась, но в документах XVII в. несколько Савиных Упоминаются как дьяки и окольничие. Не каждому было доступно приобретение такой вотчины в ближнем Подмосковье. Наиболее вероятно, что П. И. Савин был сыном упоминавшегося в первой половине столетия стольника Ивана Андреевича Савина, а последующие факты говорят за то, что он имел какое-то отношение к обслуживанию царской семьи.

На чертеже 1670-х гг. мы видим границу этого имения с надписью "Земля Петра Совина", но не находим изображения самого сельца. Не оказалось и описания сельца в переписных книгах 1678 и 1704 гг. Только в 1709 г. приводятся о нем новые сведения: задним числом упоминается, что в 1704 г. здесь были "двор вотчинников, двор скотной, людей в них 6 человек, 5 дворов крестьянских, людей в них 27 человек". Но оказывается, уже в то время П. И. Савин уже не был полным хозяином своего имения: "...а по переписным книгам 1704 года написано по скаске, то де сельцо ударил челом он Великой государыне благоверной царевне Наталье Алексеевне".

Факт любопытный. Подданный отдает имение любимой сестре императора. Дар этот был принят при его жизни, поскольку сельцо приписано к ее удельному селу Тайнинскому, а бывший владелец доживает здесь свой век на положении управляющего или содержателя имения на оброке "до живота своего":

"А ныне он, Петр, того села вновь переписывать вотчинниковых и крестьянских дворов не дал, а сказал: того де сельца без указу ее, Великой государыни благоверной царевны Натальи Алексеевны переписывать он дать не имеет (права — Е. М.) для того, что то де сельцо присуди Танинской волости".

Видимо, уже после смерти П. Савина его сельцо в составе Тайнинской удельной волости было приписано к приселку Никольскому, в котором упоминаются только деревянная церковь Богоявления Господня и три двора церковного причта: поп, дьячок и пономарь с детьми, всего 6 человек. Местонахождение этого села нам неизвестно. Возможно, что оно было основано около нашего сельца, поскольку "по его императорского величества указу определены с прочими в подушный оклад в том же приселке у вышеобъявленного попа Гаврилы Федорова в сельце Бескунникове... крестьян и разночинцев 56 человек".

Согласно сведениям ревизской сказки 1719 г., население Бескунникова (кстати заметим, вернувшего на время свое прежнее название) делилось на две группы. Первую из них составили 10 человек дворовых (в том числе приказчик Семен Иванов сын Поляков, садовник, скотник, лесник) и 11 их домочадцев — детей и братьев. Вторая группа — 15 человек задворных с их домочадцами. Это были пришлые люди, поселившиеся здесь добровольно: "которым по желанию их в том окладе быть надлежит".

Видимо, в это время была предпринята попытка организовать здесь крупное хозяйство. Тем более, что после царевны Натальи Тайнинская волость, а с ней и Бескунниково, перешли в собственность царицы Екатерины Алексеевны, второй жены Петра I. Но в дальнейшем сельцо снова приходит в упадок, бесследно исчез приселок Никольский, и наверное единственным результатом затеянных преобразований остался большой копаный пруд, не упоминавшийся в прежних описаниях.

Для крестьян переход в удельное ведомство не принес ничего хорошего. Если раньше они содержали одного хозяина, то теперь без всякой оплаты выполняли самые разнообразные работы по приказу .чиновников, а собственное хозяйство приходило в упадок. Суглинистая земля на суходоле давала скудные урожаи. За счет сокращения пашни разрастался лес, занявший более 43 десятин. Обширный пруд с карасями, устроенный в верхней части оврага, не принадлежал крестьянам. Весь улов от него доставался той же канцелярии.

Но какой же праздник, если все осталось по-старому. Почти третья часть земли, в том числе весь лес, а также рыбная ловля в пруде остались в распоряжении конторы. Крестьяне на 56 душевых наделов (учитывалось только мужское население) получили те же 127 десятин, которыми пользовались до освобождения, и должны были за каждый надел платить выкупные платежи — два первых года в Дворцовое ведомство, а затем 49 лет в казну.

Не в каждом доме имелась лошадь и нехитрый земледельческий инвентарь. Из 20 домохозяев только 15 обрабатывали землю своими силами, 3-е помощью соседей, 2 семьи не занимались землепашеством. Но крестьяне стали свободными в распоряжении сбоим временем. В первые годы после реформы для многих стали спасением заработки на стороне — в 1869 г. уходили в город по годовым билетам 24 человека — едва ли не половина взрослого населения. В дальнейшем получают широкое развитие домашние промыслы. В 1898 г., когда число дворов возросло до 33, а население до 187 человек (85 мужчин и 102 женщины), 88 человек занимались промыслами в своем селе и только 37 человек — на стороне. Распространяется вязание, слесарное и столярное ремесло. Возрастает поголовье коров, и многие крестьяне ведут торговлю молоком.

Но, пожалуй, главным богатством становится та самая суглинистая земля, которая не давала урожая. В это время Москва переживает строительный бум. Потребность в строительных материалах вызвала появление во многих местах кирпичных заводов. Вслед за Лихоборами появляется завод и на земле бескудниковского крестьянского общества, основанный в 1874 г. московским купцом 2-й гильдии А. Т. Денисовым, Завод занял 30 десятин земли на месте современной площади Туманяна. По обе стороны Дмитровской дороги в несколько рядов растянулись кирпичные сараи, зачадила клубами черного дыма огромная печь, предназначенная для обжига 140 тысяч кирпичей. Производство начиналось в мае, заканчивалось в ноябре. Рабочих на каждый сезон набирали в Москве на Хитровом рынке — порядовшиков из крестьян Калужской губернии, глинщиков из Рязанской губернии, обжигал — из Тульской. Рабочий день продолжался с 4 часов утра до 8 часов вечера, а спали они в сараях, в шалашах и землянках, в холодную погоду — в артельных кухнях и вокруг печи.

Бескудниковские крестьяне не работали на заводе. Их сельское общество получало немалую арендную плату, да еще доход от кабака на Дмитровской дороге. В 1880 г., когда завод перешел во владение Юдиной и значительно расширил производство, доход общества составил около 2 400 рублей (из них 790 рублей с питейного заведения). Земля, изрытая котлованами, не могла использоваться для земледелия. Ее по бросовой цене сдавали в аренду для строительства кузниц, мелочных лавок. Зато дрова за неимением собственного леса приходилось покупать, на что каждая семья затрачивала в среднем 27 рублей.

В годы революции и гражданской войны застой в промышленности ударил и по сельскому хозяйству, которое имело направление, характерное для пригородных селений. В 1927 г. при общем росте населения до 264 человек, количество хозяйств, занятых промыслами, сокращается до 25, в которых 11 человек занимались извозом, по одному человеку — кузнечным и сапожным ремеслами. Вновь возросло значение мелкой торговли и продажи молока -количество коров увеличилось вдвое по сравнению с 1898 г. Но в целом деревня развивалась медленно. С 1920 г. до включения в черту Москвы она оставалась в составе Верхне-Лихоборского сельсовета.

Между тем название Бескудниково приобрело широкую известность благодаря находившимся поблизости промышленным предприятиям. В 1900 г. при прокладке Савеловской железной дороги в двух верстах от деревни была устроена станция, которая служила перевалочной для перевода грузов на Ярославскую железную дорогу. Рядом с ней, также еще в дореволюционное время, появился кирпичный завод. К 1926 г. он возобновил свою деятельность как кирпичный завод No. 1 Московского управления промышленности и торговли. Количество рабочих на нем в 1927 г. колебалось от 164 до 318 человек. В 1926 г. рядом строится новый кирпичный завод No. 2 с количеством рабочих от 173 до 570 человек. Там же вступил в строй кожевенный завод Моссовнархоза, арендуемый предпринимателями Миниными, который при 24 рабочих в 1927 г. произвел продукцию на 294 тысячи рублей — больше, чем кирпичный завод No. 1. Железнодорожная станция, связанная веткой с Северной железной дорогой, вскоре стала одной из крупных сортировочных станций.

В начале 1930-х гг. складывается рабочий поселок Бескудниково, население которого в предвоенные годы составило более 8 тысяч, а в 1959 г. — 16 тысяч человек. Основной массив нового поселка размещался по правую сторону от Савеловской железной дороги, на территории современного Северо-Восточного административного округа. В западном направлении, в сторону Дмитровского шоссе, шла небольшая улица, которая в 1947 г. была названа улицей 800-летия Москвы.

В 1929-1939 гг. рабочий поселок Бескудниково входил в Мытищинский район, затем был выведен в Краснополянский район, центр которого находился в поселке Долгопрудном, в 1959 г. отошел в Красногорский район. А через год, в августе 1960 г., при расширении границ Москвы, он оказался разделенным между двумя московским районами. Статус рабочего поселка сохранился за восточной частью, которая вошла в Дзержинской район. А оставшаяся в Тимирязевском районе западная часть была включена в поселок Вагоноремонт.

Одной из главных целей расширения границ Москвы в 1960 г. было создание условий для развертывания массового жилищного строительства на свободных территориях, что открывало простор и для улучшения планировки новых улиц, и для ведения новой застройки индустриальными методами. В 1964 г. началось строительство микрорайона Дегунино — Бескудниково, рассчитанного на 125 тысяч жителей. Деревня Бескудниково оказалась в центре новой застройки. Через нее пролегли улицы Дубнинская (1966 г.) и Бескудниковский бульвар (1967 г.), застроенные многоэтажными домами. Место, где издавна проходила дорога к деревне от Дмитровского шоссе, указывает утопающий в зелени Бескудниковский переулок.

Память о старинной деревне сохраняется в названии вновь образованного муниципального округа Бескудниково.

Литература:

Иванов П. Обозрение писцовых книг по Московской губернии. М., 1840; Погожее А. В. Кирпично-гончарное производство Московского уезда: Опыт санитарно-промышленного исследования. М., 1880;

Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1-3. СПб., 1893-1912; Имена московских улиц. М., 1985.

Мачульский Е. Н. Бескудниково//Северный округ Москвы/Книга из серии "Энциклопедия московских селений"/, Сост. и общ. ред. Е. Н. Мачульского. — М.: Энциклопедия российских деревень, 1995. С. 286 — 293.

Нехитрое дело — кирпич: ложок, тычок, постель... Но как из маленьких атомов построено все мироздание Бытия (их тоже называют "кирпичиками"), так и из миллионов кирпичей построена историческая Москва. Кирпичные дела на Руси реорганизовали в петровские времена, когда Приказ каменных дел был преобразован в строительную Коллегию.

Раннюю историю кирпича хорошо описывает историк В. Н. Татищев: "А всего лутче, где можно старатьца иметь строение все каменное и для того делать кирпичные заводы". Поощрение властей привело к тому, что в 1780 г. число частных кирпичных заводов в Москве было около тридцати. К 1843 году в результате укрупнения производства в городе, по данным П. Сытина, насчитывалось только десять кирпичных заводов. Но спрос московского строительства на кирпич постоянно возрастал.

В 1860 г. на красно-глинистых землях Дегунина был основан кирпичный завод купца 1-й гильдии В. Л. Прорехова. Он поставил в счет арендной платы 36 000 кирпичей для нового местного храма, который и был освящен в 1868 г. во имя Святителя Николая.

Село Бескудниково известно с XVI в. как бедное, потому что находилось на малоплодородных землях вдали от дорог (в 1823 г.— всего 10 дворов). К концу XIX века больше половины жителей Бескудникова промышляли вязанием, слесарным и столярным ремеслом. На развилке дорог (нынешняя площадь Туманяна) тогда же и был построен первый кирпичный завод площадью в 30 десятин (1874) — это был завод купца 2-й гильдии А. Т. Денисова (в 1880 г. он перешел во владение Е. И. Юдиной). А к 1884 г. работали уже 2 кирпичных завода, 2 трактира и насчитывалось 23 двора (160 чел.).

На заводах (в "кирпичных сараях") трудились пришлые мастеровые, а местная крестьянская община, включавшая и семьи деревни Слободка (17 дворов), жила доходами от аренды земли под заводы (2400 руб. в год), от трактиров (790 руб. в год) и мелочных скобяных лавок. Кстати "инфраструктура" придорожной торговли похожа на нынешнюю: трактир ("бистро"), кузница (станция техобслуживания) и "киоск повседневного спроса".

Бескудниковский кирпич, конечно, был не "первостатейный", как у "Вдовы Катуаръ", В. И. Якунчикова или "Вогау и Ко", обеспечивавших строительство Верхних торговых рядов (ГУМ), но в условиях строительного бума заводы приносили солидный доход.

Черные клубы дыма из труб кирпичного завода ВСНХ нарушали вид среди зелени деревьев. Путеводитель 1925 г. не отмечает Бескудниково среди "владений" Управления дачным хозяйством Московской губернии (УДХМГ). Однако пос. Воробьёвский (в 3-х км ныне там проходят Путевой пр. и ул. Бегичева) и Дегунино указаны как полноценные поселки "рабочих дач". К 1931 г. заводов было четыре и... 2 бывших.

Массовая выборка глины для кирпичного производства привела и к живописным, и к экологическим последствиям: образовались приятные глазу и сердцу рыболова карьеры. Вот сведения из карманного справочника Томилина: "Ст. Бескудниково — 10 км от Москвы. Направо и налево от станции в радиусе до 1 км расположен ряд карьеров, в которых много и белого, и красного карася. Берега и подходы к ним хорошие. Ловится в основном средний и мелкий карась. Изредка попадается и крупный белый".

Ныне эту территорию занимает завод, производящий разнообразную керамическую плитку, а напоминание о расцвете кирпичного дела сохранилось в названиях улиц: Керамический проезд, Инженерная и Стандартная.

Клейма старинных кирпичей являются предметом пристального изучения историков и археологов с целью точной датировки возведения и перестройки архитектурных объектов. Начало этому положили пространный доклад в Обществе "Старая Москва" (1925) и статья академика А. В. Филиппова "Клейма древнерусских кирпичей в Москве и их расшифровка" (1940). Мотивы эмблематики клейм были самыми разнообразными: от двуглавого российского орла, мифологических животных и птиц, до скромных славянских и гражданских литер.

Александр Богомолов. Кирпич Бескудниковский // Алтуфьево —  2004. — Март.
 

Размещено 12.02.2005 г.

Фасад и план

каменной Борисоглебской часовни, 1914 г.

Вид трех корпусов д. 64 по Дмитровскому шоссе, средний из которых стоит на месте часовни, 1979 г.

Вместо хозяйственного магазина в доме 64 корпус 1 по Дмитровскому шоссе в конце 90-х годов открылся магазин "Есть что есть", затем ставший магазином по продаже алкоголя. Справа возвышается четвёртый корпус дома 64 (построен в девяностые годы прошлого века). Корпус 2, на месте которого была часовня, стоит слева.

На переднем плане — Дмитровское шоссе с металлическим разделителем, поставленным в 2004 году вместо уничтоженного газона (виден на предыдущей фотографии).

На месте Верхних Лихобор в XVII в. была пустошь Собакина, являвшаяся частью древней дегунинской вотчины. Последняя с 1700 г. принадлежала московскому Алексеевскому девичьему монастырю.

В деревне Верхние Лихоборы — часовня во имя Бориса и Глеба.

Торжественное освящение часовни в деревне Верхние Лихоборы. Часовня сооружена в память освобождения крестьян от крепостной зависимости, пришла в ветхость. Благотворитель и ктитор Борисоглебской церкви села Дегунина московский купец В. И. Синицын заново реставрировал ее, сделал новый дубовый иконостас".

В клировых ведомостях подмосковных церквей за 1847 г. при дегунинской церкви отмечена "деревянного здания часовня в деревне Верхние Лихоборы"; фиксируется также существование деревянной нижнелихоборской часовни при храме Рождества Богородицы во Владыкине.

Часовня в деревне Верхние Лихоборы была обновлена в 1914 г. на средства купцов В. И. и Н. И. Синицыных. В апреле 1914 г. Консистория препроводила проект на утверждение. Торжественное освящение нового здания произошло в канун Первой мировой войны.

В архиве сохранился проект этой часовни. Ее центрический одноглавый объем представлял собой прямоугольник с выступами-лопатками по сторонам оконных и дверных проемов. Пирамидальную композицию подчеркивал выразительный многореберный шатер с динамичными треугольными фронтонами в вершинах лопаток, окон, дверей. Ритм шатра подчеркивался килевидными закомарами и фронтончатым поясом. В стилевом отношении в проекте часовни наряду с использованием форм национального зодчества (русских шатровых храмов XVI в.) воплощены и новые своеобразные черты модного "неорусского" стиля.

Современники отмечали искусно выполненный дубовый иконостас с многочисленными иконами хорошего письма.

Лихоборы — местность на севере Москвы на р. Лихоборке. Длина реки — правого притока Яузы — 18 км, пл. бассейна 55 км². Исток у МКАД, недалеко от Дмитровского шоссе. Протекает в районах Коровино и Дегунино, пересекает Дмитровское и Алтуфьевское шоссе, далее течет по северо-восточной границе Главного ботанического сада и впадает в Яузу за Сельскохозяйственной улицей. Притоки: Бусинка, Жабенка, Дегунинский ручей. Используется для обводнения Яузы волжской водой из Химкинского водохранилища, которая поступает по Лихоборскому каналу через Головинские пруды.

Местность Лихоборы получила название от бывших деревень Верхние и Нижние Лихоборы. В начале XX в. между ними прошла линия Окружной железной дороги с одноименной станцией.

С 1917 г. — в черте Москвы. С начала 60-х гг. — район массовой жилой застройки. Основная магистраль — Дмитровское шоссе. Название сохранили 1-й и 3-й Нижнелихоборские проезды.

Сведения о том, что Окружная железная дорога прошла между В. и Н. Лихоборами, неверные — на самом деле обе деревни остались вне ее кольца.

По словам местных старожилов, записанным нами в 1978 г., часовня была закрыта вскоре после 1917 г. Поскольку здание было каменное и крепкое, вплоть до 1964 г. оно использовалось под жилье. В 1964 г. его, однако, снесли, подготавливая площадку для нового дома — он стоит как раз на месте часовни (жилой 12-этажный корпус).

Сорок сороков: краткая иллюстрированная история всех московских храмов: В 4 т. Т. 4: Окраины Москвы. Инославие. — 3-е изд., испр. и доп. — М.: АСТ: Астрель, 2005. — 663, [1] с. ил. — С. 372-373.

***

А вот и коротенький репортаж об одном из важных событий, непосредственно относящихся к часовне:

Торжество в дер. Верхних Лихобор, Московского у.

3-го августа в дер. Верхних Лихобор происходило торжество освящения часовни. Часовня эта, сооруженная в память освобождения крестьян от крепостной зависимости, от времени пришла в ветхость. Известный благотворитель и ктитор Борисоглебской, села Дегунина, церкви, к приходу которой относится деревня Верхних Лихобор, Московский купец В. И. Синицын* заново реставрировал ее, сделал в ней новый дубовый иконостас.

Торжество началось молебствием, которое совершал местный о. благочинный, священник села Владыкина, И. П. Протопопов в сослужении настоятеля церкви села Дегунина священника В. Н. Тихомирова, при участии диакона Университетской церкви о. А. Кедрова и хора слепых певчих.

После молебствия о. благочинный и настоятель церкви села Дегунина свящ. Тихомиров обратились к В. И. Синицыну со словами благодарности, крестьяне деревни Верхних Лихобор поднесли своему однодеревенцу адрес и икону Спасителя. Растроганный до слез В. И. благодарил собравшихся и высказал желание "с Божьей помощью" стараться всегда быть отзывчивым к людским и, в частности, церковным нуждам.

На торжестве присутствовало, несмотря на дождливую погоду, очень много народа.

После торжества Боголюбивым В. И. была предложена радушная трапеза служившему духовенству, почетным прихожанам и гостям в своем доме-даче, к слову сказать, отдаваемом им теперь под раненых.

Дай Бог, чтобы побольше было таких отзывчивых людей на Святой Руси.

Летопись епархиальной жизни.

Московские церковные ведомости. – 1914. – No. 34. – С. 660.

________________

*Михаил Синицын, потомок В. И. Синицына, внёс заметный вклад в раздел о Верхних Лихоборах, поделившись с нами своими воспоминаниями — прим. Северян.